Начало возврата Печать

Цикл духовных бесед протопресвитера Александра Шмемана.
«Откуду начну плаката окаяннаго моего жития деяний? Кое ли положу начало, Христе, нынешнему рыданию?» Этими словами Покаянного канона святого Андрея Критского вот уже много веков начинает Церковь Великий пост, ими обращается к Богу от имени каждого из нас.


Миллионы людей никогда не слышали этих слов. Да если бы и услышали, вряд ли поняли бы, вряд ли ощутили бы как свои, от собственного сердца идущие, собственную скорбь, печаль и раскаяние выражающие. О многом готов плакать и рыдать современный человек, на многое готов жаловаться, многим возмущаться, но, пожалуй, меньше всего склонен он плакать и рыдать о своей душе, о ее нищете и загрязненности, о том, что растрачена она на мелкое и низкое, раздроблена и немощна.
Наше общество, наша цивилизация очень высоко ставят знания и просвещение, науку и разум. Нас все время чему-то учат, чем-то просвещают, так что современный человек до отказа набит всевозможными знаниями. Но давно уже не учат нас всматриваться в себя, вслушиваться в голос совести и им проверять, им оценивать свою жизнь. Напротив, можно без всякого преувеличения сказать, что весь тот оглушительный грохот, в котором мы живем, - грохот навязываемой человеку день и ночь информации, грохот безостановочно изливаемой на него пропаганды, грохот внешних забот - главной целью имеет не дать задуматься, а значит, заглянуть в себя, встретиться со своей душой, опуститься на ту глубину, откуда только и можно увидеть собственную жизнь как бы со стороны, т.е. в свете совести. Мы всегда заняты внешним, и у нас не только не остается времени для внутреннего, но постепенно отмирает и сам орган, которым это внутреннее воспринимается. И потому непонятным архаизмом звучат для нас удивительные слова покаянной молитвы, в которых когда-то и поистине навеки выражена была вся печаль пробудившейся души, заговорившей совести.
Но, может быть, на одно усилие мы еще способны - выйти на мгновение из увлекающего нас потока внешней жизни, закрыть для него свое внимание и спросить себя: «Про что эти слова? Что выражает пронизывающая их музыка?» Случается, что, погруженные в повседневную суету, мы спешим по делам и внезапно слышим из окна над собой дивную мелодию. На мгновение все меняется, освещенное новым светом. В самом деле, куда мы спешим? Зачем эта суета, этот шум? И повседневность, за минуту до этого увлекавшая нас с головой, кажется теперь серой и бессмысленной. Подобным образом христианство и Церковь сохранили звуки и слова, которые одни только и способны еще раскрыть человеку мир его совести. Они и есть то самое окно, откуда доносится к нам таинственный и властный призыв: «Остановись! Загляни в себя! Задумайся! Вернись к потерянной глубине жизни!» И сразу входит в душу светлая печаль о страшном изъяне нашего бытия, в котором не оказалось того, что было когда-то безнадежно растрачено, а теперь видится самым нужным, драгоценным и прекрасным. «Как будто душа о желанном просила...» - вот строка давно умершего и забытого русского поэта (К.Д. Бальмонта), так просто и полно выражающая это чувство. Плачет душа о желанном, смутно мерцающем, видит какой-то свет, какую-то возможность иного. И уже не кажутся странно-архаичными слова Покаянного канона и горестный вопрос: «Откуду начну плакати окаяннаго моего жития деяний? Кое ли начало положу, Христе, нынешнему рыданию?» Напротив, расслышав в этих словах плач собственной души, мы начинаем воспринимать все внешнее, то, чему отдавали последние силы ума и сердца, как чуждое, постылое и бесполезное.
Сказав это, мы, в сущности, выразили, пусть бледными и немощными словами, весь смысл Великого поста как покаяния и очищения, с которого Церковь начинает ежегодно медленное восхождение к радости Пасхи. Ведь на последней глубине только одного ждет от нас Бог - чтобы заплакала наша душа. Ибо плач этот означает, что тронуто сердце наше светлой печалью о высшем и чистом, что достиг нас потаенный свет и воскресла наша совесть, что нищета, зло и пустота жизни перестали быть для нас чем-то естественным и не хочет их душа, а жаждет нового. Это и есть покаяние, о даровании которого молилась Церковь: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче. Утренюет бо дух мой ко храму святому Твоему». «Утренюет», т.е. пробуждается, и в пробуждении видит, и, видя, стремится, и в стремлении оживает. Не от горя этот плач души, а от света. Точно приблизился, вошел в нашу жизнь кто-то несущий такую любовь, такую радость, такую полноту жизни, о которых мы и мечтать не смели, и вот видим, как не готовы мы к этому дару.
Так начинается возврат наш к подлинной жизни, та «постная весна», о которой говорится в церковном песнопении, ибо пост действительно совпадает с весной и Пасха есть праздник весны, т.е. оживления и воскресения природы. И наступает эта весна не только в природе - к ней призвана, ее жаждет и наша душа, которой так необходимо воскресение. И Великий пост зовет нас не только изменить внешнюю свою жизнь, но через плач души о чистой совести начать весеннее и радостное возвращение к Богу.